Актуальность проблемы толерантности

Тема толерантности – способности благожелательно, без раздражения и ненависти относиться к внешнему виду, поступкам и мнениям другого человека – становится все более актуальной. Множество научных исследований посвящено разным видам толерантности, например, – толерантности коммуникативной, социальной, религиозной, идеологической. Трудно найти такой аспект современной общественной жизни, который не был бы связан с вопросом толерантности. В обсуждении проблемы толерантности сейчас принимают активное участие не только религиозные деятели и широкая общественность, но и учёные и политики.

Актуальность темы толерантности к внешнему виду индивида в современном обществе обусловлена мультикультурностью и общей тенденцией демократизации большинства стран планеты. На частном и официальном уровнях обсуждается вопрос допустимости морального осуждения или законодательного запрета ношения определенных видов одежды.

Иногда такое обсуждение связано с тем, что часть людей носит «вызывающую» одежду. Например, в свое время общественностью США обсуждалось ношение частью молодежи (преимущественно афро-американской) чрезмерно опущенных, открывающих нижнее белье штанов (saggy pants).[1]

Гораздо чаще поводом для ожесточённых дискуссий служит стремление представителей этнических или конфессиональных групп повсеместно носить свою традиционную одежду. Ярким примером может служить так называемая «антихиджабная волна» – яростная полемика по поводу правомерности запретов ношения определенных видов женской одежды, охватившая Францию, Германию, Бельгию, Италию, Нидерланды.[2] К обсуждению этого вопроса подключился даже Совет ООН по защите прав человека. Он объявил в своем отчете, что «внесение закона о запрещении хиджаба во французских школах является оскорблением исламского одеяния и признаком отсутствия веротерпимости в отношении женщин, которые носят хиджаб за пределами, лежащей школы, университета или места службы».[3]

Выход на самый высокий уровень таких, казалось бы второстепенных, вопросов (решаемых раньше на примитивном уровне «нравится/не нравится») говорит о том, что во многих отношениях толерантность к внешнему виду другого человека оказывается первичной среди других ее видов. Внешний вид человека, как созданная им самим видимая оболочка его внутреннего «я», при общении оценивается другими (как сознательно, так и бессознательно) в первую очередь.

Говоря об оценке внешнего вида человека, необходимо учитывать, что социально принятые правила поведения являются понятием относительным, они зависят от культуры человека, от культурных традиций того или иного общества. «...Универсального «нормального поведения» не существует. Правила культуры, к которой мы принадлежим, также относительны и не имеют универсальной значимости. Чтобы понять поведение представителя другой культуры, нужно выяснить, какое поведение традиционно для этой культуры. В случае несовместимости правил поведения другого человека и твоих собственных, надо начать выработку общих правил поведения».[4]

Последнее замечание кажется очень важным. Данная работа как раз и представляет собой попытку применить универсальные, общечеловеческие критерии для «выработки общих правил поведения», для поиска оптимальной толерантности, лежащей между беспредельно терпимым и абсолютно нетерпимым отношением к внешнему виду человека.

Механизм восприятия внешнего вида индивида

Что даёт нам основание поставить толерантность к внешнему виду человека, прямо или косвенно, на особое место среди всех других многочисленных «толерантностей»? В первую очередь то, что внешний вид является основным в семантическом поле как индивида-«другого», так и индивида-«наблюдателя», – важной частью информации, которая передаётся от одного человека к другому. Психическое семантическое поле – это «основная информация, которая является первичной по отношению ко всем чувствам, всем эмоциям, ко всему сознанию: это своеобразный телефон, по которому с нами говорит природа (под природой понимается вся реальность человека)».[5] Через психическое семантическое поле идёт восприятие информации, передаваемой от одного человека к другому. При этом внешний вид человека является основным в «картине» семантического поля, которая обнаруживается, как только две реальности оказываются одна подле другой.[6]

Передача и восприятие информации начинаются при визуальном контакте двух индивидов – происходит мгновенная взаимная «идентификация» с целью определения позиции «свой-чужой». Этот процесс можно уподобить контакту здорового человека с инфицированным: пока инфекция кажется безопасной, действенные меры защиты не применяются. Каждый имеет право «болеть», но при всякой болезни рекомендуются определенные «лечебные меры». Это могут быть простые пожелания – не носить или носить ту или иную одежду (например: не ходить на занятия в джинсах – в некоторых школах США; соблюдать дресс-код – на работе в офисе). В других случаях рекомендации относительно внешнего вида закрепляются законодательно и приобретают форму запрета. Например, французский король Филипп Красивый в 1294 г. запретил горожанам носить горностай, белку, украшать платье золотыми и драгоценными камнями.[7]

Мы считаем, что толерантность к внешнему виду, являясь составной частью толерантности человека, может служить «лакмусовой бумажкой» для проявления его общей культуры, и культуры поведения в частности. Более того, её можно считать ключевой для определения степени общей толерантности индивида, группы, сообщества. Внешний вид «другого» может в одном случае не замечаться, игнорироваться, в другом – привлекать внимание, в той или иной степени. Критерий, по которому мы оцениваем внешний вид другого имеет субъективный характер. Это обусловлено, прежде всего, особенностями самого наблюдателя. То, на что один человек обращает пристальное внимание, может совершенно не замечаться другим. Однако субъективное мнение каждого наблюдателя определяется рядом объективных факторов: психическими особенностями личности, воспитанием, приобретенным жизненным опытом и многими другими. Кроме того, реакция человека на внешний вид окружающих зависит и от факторов временного характера: от настроения, степени усталости, от окружающей обстановки...

Рассматривая ситуацию, когда индивид психически здоров и достаточно социализирован, мы предполагаем, что сигналом для привлечения внимания к внешнему виду другого оказывается факт фиксации определённого различия между ожидаемым-привычным и реальным. Этот сигнал сам по себе ещё не предопределяет толерантной или интолерантной оценки внешнего облика, он создаёт лишь необходимую предпосылку для такой оценки.

Наблюдателем сознательно фиксируются выборочные доминирующие составляющие внешнего вида, причем у разных наблюдателей они могут быть различными. Вне поля сознательного восприятия могут оставаться многие, важные сами по себе, детали, которые, однако, не имеют особого значения для процесса оценки внешнего вида других. Здесь мы сталкиваемся с проблемами бессознательного в восприятии. Это избирательное восприятие напоминает известный в психологии феномен «сужения сознания» – резкое уменьшение поля внимания, которое происходит у ряда индивидов в ситуации опасности.[8] Так, например, может не фиксироваться число звёздочек на погонах (отмечается только наличие «военной формы»), фасон юбки («бросается в глаза» лишь только то, что она слишком короткая) и т.п.

Для анализа феномена избирательности сознания в пространстве восприятия «наблюдателя» предлагается выделить следующие позиции-вопросы:

– что попадает в фокус внимания наблюдателя при восприятии внешнего вида другого (содержательный аспект)

– что не замечается наблюдателем, сознательно им игнорируется, но, возможно, подвергается бессознательной фиксации (аспект бессознательного в восприятии)

– почему происходит выборочная фиксация конкретных составляющих внешнего вида (причинно-аксиологический аспект восприятия).

Поставленные три ключевых вопроса могут рассматриваться как своего рода «коды дешифровки» уровня толерантности при социологическом тестировании. Каждый из ответов на эти вопросы соответствует определённым ключевым аспектам понятия толерантности.

Первый вопрос раскрывает содержательный аспект обсуждаемого вопроса. Отвечая на него, мы неизбежно выйдем на такую характеристику , как «непривычность», отличие этого «что» от обычно принятых у «других». Например: хиджаб привычно видеть в мусульманских странах и непривычно - в христианских.

Второй аспект связан с проблемой бессознательного в принятии либо игнорировании права другого быть другим, быть «отличным от большинства», а также права другого иметь потребность в этом отличии. Сюда относится, например, необходимость считаться с правом свободы выбора вероисповедания, в частности с индивидуальной потребностью выбора мусульманства или другой религии.

Третий аспект отображает/раскрывает причинно-аксиологические особенности восприятия. Например: хиджаб попал в фокус внимания, потому, что в участившихся терактах принимают активное участие смертники-мусульмане.

Границы толерантности

В повседневной практике степень толерантности часто определяются в зависимости от ощущаемой наблюдателем степени своей безопасности. Чем более комфортно чувствует себя человек, тем проще ему понять и принять другого. Чем меньше степень безопасности/комфорта, чем ближе наблюдатель к границе опасности, тем ниже оказывается степень его терпимости. Так из стороннего спокойного «созерцателя-наблюдателя» человек превращается в активного, а иногда и агрессивно настроенного «защитника-оборонителя» условий своего комфортного состояния.

Состояние комфорта, в большинстве случаев, связано с привычкой: то, что привычно, – безопасно, а значит и комфортно. В свою очередь, привычка как и комфорт и безопасность – понятия, которые относятся к непроявленной области бытия, хотя они обеспечиваются именно проявленными его элементами. Исходя из этого, можно предположить, что и границы толерантности имеют два «фронта»: проявленный и непроявленный. Возможно, именно поэтому феноменом толерантности занимаются и психологи как специалисты «непроявленного фронта», и политики – как деятели «проявленного». Психологи изучают вопрос с целью обозначения уровней толерантности и выявления «групп риска». Политики же, занимаясь вопросами толерантности, утверждают законы, регламентирующие поведение граждан, или разрабатывают общие рекомендации этического характера (примером может служить Декларация принципов толерантности, утвержденная резолюцией 5.61 генеральной конференции Юнеско от 16 ноября 1995 года).

Рассуждая о толерантности, мы пришли к необходимости определения границы толерантности. Если толерантность – терпимость, то, стало быть, проявлением её является терпение. Понятно, что терпение имеет предел, оно, как говорят, «может лопнуть».

Автор предлагает различать для каждой личности два самостоятельных вида границ толерантности – «внешнюю» и «внутреннюю». Явное нарушение этих границ приводит к уменьшению (или к полному исчезновению) толерантного отношения - сначала к внешнему виду «другого», а потом – и к его «носителю».

Критерием нарушения внешней границы толерантности человека служит появление у него ощущения физической опасности, исходящей от людей с непривычным внешним видом. Этот критерий достаточно легко соотносится с физическими характеристиками: он определяется наличием во внешнем виде другого того, что способно испачкать, уколоть, порезать, нанести увечья.

Основой для определения внешних границ толерантности может служить один из постулатов всеобщей (универсальной) морали – принцип поддержки жизни, выраженный словами Альберта Швейцера: «Добро – то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей».[9] В частности, не следует подозревать всех женщин в парандже в намерении совершить теракт (хотя, в принципе, такую возможность исключить нельзя). Но если такая, одетая по правилам своей религии, женщина отказывается пройти «просвечивающий» контроль в аэропорту, то её «внешний вид» должен быть признан не соответствующим требованиям общей безопасности и её «свобода передвижения» должна ограничиваться. Здесь принципы уважения религии и права на свободу выбора должны уступить принципу «благоговения перед жизнью» (термин Альберта Швейцера).

Критерием нарушения «внутренней» границы толерантности человека служит появление у него психологического дискомфорта. Этот дискомфорт чаще всего инициирован индивидуальным бессознательным.

Возникновение психологического напряжения при поступлении значимой для наблюдателя информации, не совпадающей с усвоенной им системой знаний об окружающей его реальности, психологи обозначают как «феномен когнитивного диссонанса». Вследствие такого напряжения у индивида актуализируются защитные механизмы, направленные на снятие напряжения.[10] Для понимания этого процесса и устранения его причин можно использовать методы анализа бессознательного, например, один из методов онтопсихологии – имагогику.[11]

Психология, не подменяя собой политику, может помочь в выработке осознанной и практически применимой единой концепции толерантности к внешнему виду, соответствующей природе человека.

Следует отметить, что толерантность и её границы связаны, прежде всего, с когнитивным её компонентом. Когнитивный компонент толерантности имеет двоякую природу: он складывается из осознания собственных границ индивида (телесных, интеллектуальных, эстетических) и осознания им многообразия реального мира. (Ясно, что эти границы на протяжении всей жизни человека могут меняться.)

Уровни толерантности

Толерантность к внешнему виду может, по нашему мнению, служить начальной базой для диагностики состояния общей толерантности. Поэтому предлагается использовать своего рода «количественную» шкалу оценок уровня толерантности к внешнему виду. Эта шкала отображает следующие условные ключевые градации диапазона толерантности индивида/общества:

• одобрительно-безусловное принятие внешнего вида «другого»,

• рационально-терпимое отношение к внешнему виду,

• вынужденно-терпимое отношение,

• индифферентное отношение,

• интолерантность.

Одобрительно-безусловное отношение к внешнему виду «другого» возможно на фоне широкого принятия разнообразия многоаспектных проявлений внешнего мира. Эта толерантность наиболее близка к той, которая определяется как «естественная (натуральная) толерантность – открытость, любознательность, доверчивость, – свойственная маленькому ребёнку...», это «естественное и безусловное принятие другого человека, отношение к нему как к самодостаточному и самоценному существу...»[12] При этом человеку нравится разнообразие людей, их лиц, неожиданность и пестрота их одежд – всё это воспринимается им как средства, через которые может проявляться многообразие природы и богатство культуры. Это высший уровень толерантности.

Следующий уровень толерантности представляет рационально-терпимое отношение к разнообразию внешнего вида людей. Такая толерантность появляется в результате осознания человеком объективного разнообразия внешнего мира вообще. Данный уровень толерантности отличается от предыдущего, пожалуй, лишь одним – уравновешенностью, отсутствием эмоциональности (нет одобрения, но есть факт принятия). Это чисто «умственная», рационально обоснованная и твердо выдерживаемая принципиальная позиция. Такого рода толерантность очень близка к той, которая «построена на принятии человеком как окружающих, так и самого себя, на взаимодействии с внешним и внутренним миром в принимающей, диалогической манере. В противоположность насилию и манипулированию такое взаимодействие предполагает как уважение ценностей и смыслов, значимых для другого, так и осознание и принятие собственного внутреннего мира, своих собственных ценностей и смыслов, целей и желаний, переживаний и чувств». Для человека, обладающего такой толерантностью, «напряжения и конфликты вовсе не исключены... Это подлинная, зрелая, действительно позитивная толерантность, основанная... на гораздо более полном осознании и принятии человеком реальности»[13].

Следующий уровень толерантности - вынужденно-терпимое отношение, то есть толерантность человека, вынужденного терпеть другого вследствие необходимости соблюдения внешних приличий, чтобы не быть осмеянным, обвинённым в плохом воспитании, нетерпимости, ксенофобии или экстремизме. Такая «соглашательская» толерантность, иногда подчёркнуто индивидом декларируемая, чревата внутренним невротическим напряжением из-за противоречий между внешним, проявленным поведением индивида и его непроявленными эмоциями. Данная ситуация содержит потенциальную возможность «срыва», когда подавляемые эмоции активизируют внутреннюю агрессию вплоть до выхода наружу. Это по сути дела - отсроченная готовность к интолерантности.

Дальнейшее снижение уровня толерантности характеризуется индифферентным отношением к внешнему виду «другого» из-за полного безразличия к нему. Это, по существу, просто «пофигизим», проявление эгоизма. Формально толерантность здесь присутствует, но она мотивирована или асоциальностью индивида, или, наоборот, – рьяным выполнением предписаний политкорректной установки «не замечать», «не реагировать». Это именно та толерантность, о которой говорил Г.К. Честертон: «Толерантность – это добродетель людей, которые ни во что не верят». Нам кажется, что именно на этом уровне складываются предпосылки для возможного перехода от толерантности к нетерпимости.

Следующие уровни толерантности имеют уже «отрицательное» значение и являются, по существу, интолерантностью, в пределах которой тоже можно различить несколько градаций. Минимальным уровнем интолерантности можно считать неприятие внешнего вида другого «по убеждению», которое предполагает, например, демонстрацию открытого неприятия, косые взгляды, открыто выражаемое раздражение, нелестные реплики, выкрики в адрес людей, носителей негативно воспринимаемого внешнего вида. Это неприятие выражается во враждебном отношении в рамках закона. Далее оно может перерастать в открытый протест, агитацию, пропаганду интолерантности к внешнему виду «других». Затем возможет переход к резко негативному отношению, переходящему в прямые агрессивные действия с нарушением юридических норм. Например, активное преследование «чужаков» по признаку их внешнего вида, гонения, издевательства, убийства.

Разумеется, могут быть предложены и иные градации для определения уровней толерантности/интолерантности.

Устойчивость и динамика границ толерантности

Важным параметром, характеризующим отношение к внешнему виду другого, является понятие об устойчивости толерантности (то есть о стабильности, постоянстве тех или иных взглядов, убеждений индивида). Мы исходим из того, что это понятие следует относить ко всей рассмотренной выше количественной шкале уровней: и толерантность, и интолерантность может быть как стабильной, так и нестабильной. В частности, интолерантность может оказаться очень устойчивой и сохраняться у человека или общественной группы десятилетиями. С другой стороны, толерантность достаточно высокого уровня может быть неустойчивой – по каким-то злободневным причинам она может быстро смениться интолерантностью (например, вследствие недавнего теракта).

Предлагается различать три степени устойчивости толерантности/интолерантности - высокую, среднюю и низкую.

1. Высокая степень устойчивости толерантности/интолерантности (максимальная устойчивость) достигается стабильностью системы взглядов человека, глубинным пониманием ценности человеческой жизни (или, в случае интолерантности, – осознанным полным пренебрежением к ней). На действенном уровне эта степень устойчивости толерантности проявляется в жизненной стратегии, способствующей сохранению человека как вида («эволюционно стабильная стратегия»[14]) или в неуклонном фанатичном следовании какой-нибудь «сверхценной» идее (при интолерантности).

2. Низкая степень устойчивости толерантности/интолерантности (неустойчивость) обусловлена психическим состоянием, напоминающим «хромоножку», «западающую» по какому-нибудь аспекту толерантности, например, по внешнему виду. Неустойчивую толерантность можно стабилизировать, проводя мероприятия по укреплению «хромающих» видов толерантности или же расширяя её нестабильные доли через активизацию других, более устойчивых.

3. Можно говорить также о промежуточной средней степени устойчивости толерантности/интолерантности - это область, которая лежит между высокой и низкой устойчивостью.

Следует учитывать, что рассмотренные выше внешняя и внутренняя границы толерантности подвижны, они меняются на протяжении всей жизни человека по мере его духовного и нравственного развития. При этом внешняя граница, как правило, более стабильна, она меняется не столько в связи с динамикой качеств самой личности, сколько под влиянием изменения степени безопасности окружающей обстановки (например, недавно произошедший в городе теракт может привести к внезапному – и, возможно, кратковременному – сужению внешней границы толерантности у многих горожан).

Подвижны границы толерантности не только отдельных индивидуумов, но и многих социальных групп людей – эти границы меняются по мере исторического развития социумов. В целом, если рассматривать достаточно длительные периоды истории, следует констатировать значительное расширение внутренних границ толерантности представителей некоторых цивилизаций при почти неизменной - для всего человечества - сущности границ внешних.

Динамика границ толерантности является предпосылкой для воздействий на социальные группы с целью оптимизации области (поля) толерантности.

Поле толерантности

На основе проведённого выше анализа мы вводим понятие о двухмерном поле толерантности, в котором параметр «толерантность индивида к внешнему виду другого» отображается точкой в прямоугольной системе координат. В данной системе (см. рисунок)

положительные значения оси ординат соответствуют рассмотренным выше уровням толерантности (УТ), а отрицательные – уровням интолерантности (УИ); между ними находится область индифферентного отношения к внешнему виду, близкая к «нулевой толерантности». На оси абсцисс выделены три диапазона степени устойчивости толерантности (СУТ) – низкая, средняя и высокая.

Как показано на рисунке, поле толерантности разбито на 18 зон толерантности, каждая из которых лежит на пересечении одного из диапазонов СУТ с одним из диапазонов УТ или УИ. Полученную таким образом совокупность зон, названную нами картой толерантности, можно использовать для наглядного представления результатов социологических опросов, проводимых с целью изучения количественных показателей толерантности к внешнему виду. (Предполагается, что каждой зоне соответствует определенный диапазон баллов шкалы СУТ и шкалы УТ-УИ - наподобие системы баллов, используемой в тесте коммуникативной толерантности В.В. Бойко.[15])

В качестве примера на рисунке показано возможное процентное распределение респондентов по зонам карты толерантности (которое могло быть получено в результате некоего гипотетического социологического опроса). Справа и снизу карты указаны вычисленные суммарные значения процентного распределения респондентов по диапазонам УТ-УИ и диапазонам СУТ. По этим данным можно, например, сделать вывод о том, что наибольшее число опрошенных членов исследуемой группы (32% – в данном примере) обладает низким (вынужденно-терпимым) уровнем толерантности, а также вывод, что наибольшее их число (44%) имеет среднюю степень устойчивости толерантности.

Карты толерантности, по образцу рассмотренной, могут использоваться при разработке различных социо-психологических методов коррекции толерантности определенных групп населения. В частности, может быть предложен следующий алгоритм оптимизации толерантности.

1. На карте толерантности выделяется ядро толерантности – одна или несколько зон с наибольшим процентом респондентов. Число этих зон определяется так, чтобы к ядру толерантности было отнесено более половины респондентов. Так, в рассматриваемом примере ядро толерантности состоит из четырёх зон с общим процентом респондентов 25 + 10 + 10 + 9 = 54% (на рисунке эти зоны заштрихованы).

2. Для каждой из наиболее многочисленных подгрупп респондентов (зон ядра толерантности) разрабатывается своя программа коррекции толерантности. В данном примере может быть сделан вывод, что три подгруппы (с процентом респондентов 25 или 10) нуждаются в повышении степени устойчивости толерантности. В то же время, можно заключить, что для одной подгруппы ядра (с 9% респондентов) целесообразно повысить уровень толерантности – сменить интолерантность членов этой подгруппы на хотя бы минимальную толерантность.

3. Для каждой подгруппы разрабатываются конкретные методики социо-психологической коррекции толерантности. Определение методов воздействия на членов подгруппы должно быть основано на рассмотренном выше представлении о границах толерантности. Исходя из этого, может быть определена либо необходимость расширения внешней границы толерантности (связанной с физической безопасностью членов подгруппы), либо необходимость изменения внутренней границы толерантности, связанной с их «психической безопасностью».

Кроме того, методики психологического воздействия на членов той или иной подгруппы должны учитывать ответы респондентов на три рассмотренных выше ключевых вопроса: «что попадает в фокус внимания данного индивида?», «что им не замечается?» и «почему происходит эта выборочная фиксация внешнего вида?» В процессе социологического тестирования ответы на эти вопросы могут помочь дешифровке уровня толерантности индивида.

4. После завершения отдельных этапов выполнения программ коррекции толерантности, периодически проводятся повторные социологические опросы представителей той же группы, и по результатам этих опросов составляются новые карты толерантности. Сопоставляя их с картами более ранних периодов, можно выяснить эффективность проведенных мероприятий по коррекции толерантности и определить направления дальнейшего воздействия на те или иные подгруппы изучаемой группы населения.

Выполненный в данной работе анализ особенности толерантности к внешнему виду человека основан на представлениях об уровнях и степенях устойчивости толерантности, о её внешних и внутренних границах, о поле толерантности. Методы оценки и алгоритм оптимизации, разработанные для толерантности к внешнему виду, могут быть использованы и при исследовании других видов толерантности.

Об одном из вариантов коррекции поля толерантности

Уместно отметить, что общее понятие толерантности имеет некоторое сходство с модой в её самом широком смысле: и то и другое определяет отношение людей к чему-то новому, ещё непривычному. Соответственно толерантность к непривычной, кажущейся «неуместной» одежде имеет много общего с толерантностью к новой моде на одежду. Оба вида толерантности - суть отношения к внешнему виду человека.

Можно проследить также сходство динамики границ толерантности с динамикой модного стандарта, этого непременного спутника индустрии моды. В обоих случаях мы имеем дело с обычным диалектическим процессом снятия противоречий при развитии: в случае с модой на одежду - через возникновение нового модного стандарта на одежду, в случае толерантности к внешнему виду - через установление или отмену соответствующих нормативных документов. Примером такого рода документов может служить указ об одежде французского короля Филиппа Красивого 1298 года или 7 указов 1550-1698 годов, хранящиеся в городском архиве Лейпцига. «Городские советы в первой половине 14 века следили за тем, чтобы костюм и украшение бюргерш соответствовали величине имущества их супругов, официально зарегестрированной списками налогового облажения: женам ремесленников и так называемых неблагородных профессий запрещалось надевать коралловые бусы и иные украшения, носимые почтенными женщинами, а подмастерьям цеха портных 14 рейнских городов запрещалось носить серебряные цепи на шее и какие-либо украшения на платье».[16]

Исторический пример выработки правил внешнего вида, преследующих определённые этически-конфессиональные цели, выходящие за рамки сословно-иерархических разграничений, можно найти в традиционной практике буддизма. Эти правила зафиксированы в каноническом тексте Тхеравады, где подробно объяснены условия и причины их возникновения.[17]

Новый модный стандарт на одежду нарушает прежний стандарт и, тем самым, и некоторые ранее существовавшие в обществе связи лишь настолько, насколько это необходимо для возникновения более актуальной причинно-следственной связи, оптимизирующей в целом систему «условия жизни – жизнь» в иных, современных, условиях.

Так же и состояние поля толерантности к внешнему виду сигнализирует о существующих условиях «комфорта» и безопасности, а иногда – о необходимости изменения каких-то условий жизни или её качества. Тем самым, и здесь решается задача оптимизации системы «условия жизни – жизнь» в новых социокультурных условиях.

«Мне нравится взрыв, который получается при соединении несовместимых элементов разных культур», – утверждает современный молодой дизайнер одежды Джо Кесли-Хейфорд (Joe Caselyline Hayford).[18] Известны многочисленные примеры проникновения элементов одной культурной традиции в другую:

– 1966-1968 гг. - индийская волна (в моде жакеты в стиле Неру);

– 1972 год - увлечение китайскими мотивами после поездки американского президента Никсона в Китай;

– в 1976 году пришла мода на все русское (после показа «Русской коллекции» Ив Сен-Лорана по русским крестьянским мотивам);

– в 1977 году в моду входят египетские мотивы (после выставки сокровищ гробницы Тутанхамона);

– в 1980 году актуальной становиться японская тематика.[19]

Таким образом, «мода деконтекстуализируется и реконтекстуализируется, а те виды одежды, которые заимствуются из других традиций, больше не имеют определенного происхождения».[20] Сознательное внедрение этноэлементов в моду на одежду можно рассматривать как своеобразную «прививку», повышающую «иммунитет» общества к внешнему виду.

Современная мода на одежду, расшатывающая консерватизм общества, может рассматриваться как «система тренировки самой способности человека к постоянным преобразованиям».[21] В свою очередь, история индустрии моды свидетельствует, что «узаконенное» привлечение элементов различных этнокультур способствует развитию этно-конфессиональной толерантности. Пропаганда и использование модной одежды с разнообразными этнокультурными элементами не только удовлетворяют потребность общества в новизне, но и существенно увеличивают уровень толерантности к внешнему виду.

---

[1] Barack Obama Is Against Saggy Pants
( http://nymag.com/daily/fashion/2008/11/barack_obama_is_against_saggy.html.

[2] Борьба с хиджабом на Западе ( http://www.tebyan.net/Articles/2009/10/17/105032.html, http://www.tebyan.net/articles/2009/10/17/105033.html, http://www.tebyan.net/articles/2009/10/17/105035.html; Национальная Ассамблея Франции осудила ношение паранджи ( http://lenta.ru/news/2010/05/12/veil/).

[3] ООН подвергла критике запрещение хиджаба в государственных школах Франции ( http://www.ahlibeyt.ru/index.php?razdel=1&p=news&newsid=1418&print=1).

[4] Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации: Учебник для вузов (Под ред. А.П. Садохина). - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. – 352 с.

[5] Менегетти, Антонио. Психология жизни. СПб.: ИПЦ «Паллада», 1992. – 84 с илл., (стр.58).

[6] Там же, стр.60.

[7] Дергунова Л.А. Мода как социальная технология: Уч пособие. Шахты: Изд-во ЮРГУЭС, 2004. – 53 с.

[8] Сушков И.Р. Психология взаимоотношений. – М.: Академический Проект, ИП РАН, Екатеринбург: Деловая книга, 1999. – 448 с., (стр. 389).

[9] Швейцер А. Культура и этика. Философия культуры. Часть 2-я. В книге: А. Швейцер «Благоговение перед жизнью». Перев. с нем. М., «Прогресс», 1992.; с. 218.

[10] Сушков И.Р. Психология взаимоотношений. – М.: Академический Проект, ИП РАН, Екатеринбург: Деловая книга, 1999. – 448 с., (стр. 389).

[11] «Имагогика в переводе с латинского означает «действие во мне». Онтопсихологическая школа использует этот самый передовой метод, позволяющий «сознательной части » человека простым и точным образом проникнуть в огромное пространство бессознательного. Имагогика позволяет человеку обнаружить причины, открыть психологическую картину любой ситуации, вернуть себе здоровье, высокую результативность существования, активизировать индивидуальность и творчество» [Указ. соч. Манегетти А., стр. 34].

[12] Орлов А.Б., Шапиро А.З. Толерантность. Энциклопедия «Кругосвет» (http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/filosofiya/TOLERANTNOST.html).

[13] Там же.

[14] Сушков И.Р. Психология взаимоотношений. – М.: Академический Проект, ИП РАН, Екатеринбург: Деловая книга, 1999. – 448 с., (стр. 391).

[15] Тест коммуникативной толерантности В.В. Бойко (http://www.pedsovet.su/load/48-1-0-802).

[16] Дергунова Л.А. Мода как социальная технология: Уч пособие. Шахты: Изд-во ЮРГУЭС, 2004. – 53с.

[17] Старовойтова Е.Н. Одеяния как элемент нравственно-духовного воспитания на примере одежд монахов-буддистов тхеравадинской, тибетской (махаянской) и сото-дзен (японской) традиций. Журнал «Апраксин Блюз», 2008, № 15 (стр. 67-73), Калифорния, США; Старовойтова Е.Н. Буддийские монашеские одеяния. Журнал «Буддизм России», 2009, № 42 (стр.72 – 83).

[18] Новейшая мода/под. ред. Терри Джонса и Сьюзи Риштон; пер. с англ. Д. Перовой. – М.: АСТ: Астрель, 2008. – 191 с. с ил., (стр. 38).

[19] Самарханова Р.Ф. Влияние социально-политической обстановки в мире на использование этнических мотивов в костюме. Сборник «Мода и дизайн: исторический опыт – новые технологии»: материалы 9-й Международной научной конференции / ред. Н.М. Калашниковой. – СПб.: СПГУТД, 2006. – 527с, (стр. 255-256).

[20] Свендсен Л. Философия моды. — М.: Прогресс-Традиция, 2007. - 256 с., (стр 43).

[21] Кокорева Л. В. Российская мода в одежде: состояние и тенденции развития (социологический аспект). Автореф. канд. Екатеринбург 2001, стр. 11.